Случай на кладбище
Это случилось ещё до революции — в начале 20 века в одной тамбовской деревне, давно опустевшей и выписанной из списков населенных пунктов.
Жили соседями два мужика: один —зажиточный мельник Степан, другой —пастух Илья, едва перебивающийся с хлеба на воду. Обоим одинаково не везло в семейной жизни. Мельник совсем одиночкой жил после безвременной смерти жены, а пастух был женат на склочной женщине, Марфе, которая ему всю жизнь кровь пила. Немало этому способствовало то, что в семье пастуха не было детей, никак не получалось завести.
Мельник, по меркам того времени, считался весьма зажиточным человеком. У Степана помимо своей мельницы была ещё одна, в соседней деревне, где он помощникам платил небольшие деньги, а прибыль себе забирал. Собирался и третью мельницу прикупить. Эдакий мелкий сетевик, если провести современные аналогии. Даже батраки у Степана были, помогали управляться с немалым домашним хозяйством, и дом ему отстроили в два раза больше дома старосты. Все деньги мельник хранил в золотых червонцах, а для защиты от лихих людей держал дома ружьё. Помимо того, мог свистнуть на помощь пару крепких батраков в случае беды. Золотые червонцы держал в небольшом кованном сундучке с хитроумным замком, выкованным специально для него местным кузнецом.
Пастуху Илье катастрофически не везло. Профессия не располагала к денежному достатку, да и те небольшие средства, что успевали побывать у него в руках, быстро растворялись. Спасало то, что жена работала у помещика помощницей поварихи, да Степан по-соседски подкидывал на бедность пару раз в год, не требуя возврата. Илья был ему безмерно благодарен, от всей души, а вот жёнушка деньги от соседа брала с чёрной завистью в сердце и ещё больше пилила мужа за нищету. Пока ещё не растеряла до конца женскую красоту, она пыталась втихаря даже к мельнику подкатить. Но тот её не принял, возмутился и отверг. Ещё больше озлобилась тогда Марфа на зажиточного соседа, слухи плела про него нехорошие. Но тому всё было нипочём, слишком делами был занят, чтобы на чью-то зависть внимание обращать.
За пять лет до революции охватила уезд неизвестная болезнь. Называли её и чумой, и холерой, и другими страшными словами. Местность войсками оцепили, в деревни пускали только команды врачей и похоронщиков. До того, как болезнь ушла, кого-то удалось спасти, но куда больше умерло. Среди умерших оказался и богатый мельник, оставивший после себя завещание: половину денег раздать бедноте, а половину золотых червонцев с ним закопать. Непонятно, зачем ему после смерти они были нужны, но никто не рискнул против его последней воли идти. Народец местный был очень суеверный, законопослушный.
На похоронах Степана, конечно, были вместе с остальными местными, и его соседи. Илья скорбел по-настоящему, а Марфа не могла оторвать жадных глаз от кованного сундучка, которые заботливо в ноги покойнику положили. И даже монеты, и ей доставшиеся от покойника из тех, что он велел раздать, не погасили её зависти. Проводили Степана в последний путь и покинули погост крестьяне и батюшка. За день до этого болезнь селение оставила, карантин сняли, и уже можно было вздохнуть свободнее.
Шла Марфа домой и зудела на ухо мужу, мечтавшему по случаю смерти Степана к бутылке приложиться с товарищами.
— Ты подумай, Илюша, ну зачем усопшему деньги. Давай их ночью выкопаем и себе заберём, уедем отсюда и как люди заживём. Вся деревня видела золото, в землю зарытое. Рано или поздно кто-то решится и нас опередит!
— Да ты что, Марфа! Нешто можно так? Грех какой! — оглянувшись по сторонам, тихо возражал ей муж.
Но жена не отставала, устраивала ему ссоры, беспрестанно требовала, чтобы он ей уступил и помог выполнить задуманное. Грозилась, что уйдёт от него, ругала, что он ни на что не годен. Даже обещала в крутой овраг за кладбищем пойти сброситься. Три дня сопротивлялся Илья, но потом не выдержал Марфиного натиска и сдался.
Вечером третьего дня, после наступления темноты, супруги, вооружившись лопатами, двинулись на кладбище. Всё время озираясь, раскопали могилу. Земля была мягкая, неслежавшаяся, шла легко. Поначалу им даже не страшно было. Пока металл лопат по гробовой доске не застучал. Сразу Илья побледнел, задрожал и чуть был не бросился наутёк, но жена не дала ему удрать. Не без труда они оторвали крышку гроба и наконец заполучили желанное сокровище. Правда, сундучок оказался заперт, а ключа в ногах у мертвеца, обутых в новенькие яловые сапоги, не нашлось. На покойника старались не смотреть, побыстрее крышкой накрыли.
Принялись закапывать могилу, чтобы следа никакого не осталось. Полночи возились с могильными делами и наконец, уставшие до изнеможения, отправились домой с добычей. Завалились на кровать прямо в одежде, драгоценный сундук запихнув за печь, подальше. В тяжелом забытьи проспали до самого утра.
Снился обоим одинаковый сон: будто стоял у окна ограбленный ими Степан и смотрел с укором внутрь дома. Всем своим видом будто показывал — верните украденное.
Утром супруги проснулись совсем не отдохнувшие, разбитые, с головной болью. Но позавтракали, выпили целебной травяной настойки, и боль ушла. Даже некоторое душевное и моральное облегчение почувствовали, так что Илья отправился помогать сменному пастуху, а Марфа ушла работать на кухню к помещику. Супруги решили пока себя ничем не выдавать, провести обычный день, а вечером подходящим инструментом вскроют ларец и дальше уж решат, как им быть.
Едва дотерпели Илья и Марфа до вечера, а когда стемнело, заперли все двери и ставни окон, чтобы никто не подсмотрел, чем они занимаются. Попробовали они открыть сундучок с червонцами, да только тот упорствовал и никак не желал поддаваться. Удвоили усилия хозяева, и вот наконец в замке что-то щёлкнуло, и крышка откинулась, демонстрируя драгоценное содержимое. Марфа от радости даже взвизгнула, пересыпая из руки в руку золотые монеты. Возликовал и зараженный её жадностью Илья.
Впрочем, радоваться им было недолго. Мощный удар сотряс входную дверь, да так, что даже стена задрожала, а из колодки посыпалась труха.
— Пойди глянь, кто там. Да только спроси, а не открывай сразу! — приказала мужу Марфа и прижала к себе сундук, будто младенца.
Илья едва успел дойти до двери, как следующий удар вынес её с петель. Тяжёлая дверь сорвалась и врезалась в Илью, повалив его с ног и накрыв собой.
Дальнейшее известно из путанных показаний Ильи, которые тот давал уряднику в присутствии деревенского старосты, значившегося свидетелем. С его слов выходило следующее…
Рассказал Илья о том, что видел в щель из-под придавившей его двери, будучи наполовину оглушенным. Прошаркали мимо него заплетающиеся ноги в знакомых яловых сапогах, дико и страшно заорала Марфа, взывая о помощи.
— Мои червонцы! — с трудом, протягивая слова, произнёс могильный голос, похожий на голос Степана.
Послышались глухие удары и новые крики боли и ужаса жадной хозяйки. Илья лежал под дверью ни жив, ни мёртв. Крики жены стихли, щёлкнул запершийся замок сундучка, а дальше — звуки волочения тела по полу. Прошествовал таинственный гость обратно мимо Ильи к двери, таща за ногу бесчувственную Марфу. Но муж так и не нашел в себе сил выбраться и попробовать спасти её. Вскоре шаркающие шаги стихли, однако Илья ещё около часа лежал, не решаясь даже глубоко дышать. Он решил, что хозяин золота пришёл за своим, а как ты будешь мертвецу противостоять?
Наконец он выбрался из-под двери. Жуткого пришельца и его жены не было. Однако обнаружились комья серой, кладбищенской земли в нескольких местах на полу и кусок ткани от платья Марфы. Побрёл Илья сам не свой к дому старосты за помощью. Долго добирался на непослушных ногах, а когда по его просьбе организовали поиски, совсем обессилел. Марфу мужики с факелами искали без него полночи. Не нашли ничего в темноте — следы сапог человека и полосы от перетаскивания чего-то тяжелого потерялись в траве. Заночевал Илья у старосты, не решаясь вернуться домой.
Наутро поиски продолжились и наконец увенчались успехом. Правда успех был трагичным. Марфу нашли в овраге подле кладбища мёртвой, с открытым в ужасе, застывшим ртом, всю измазанную в серой почве. Прошлись люди на всякий случай до могилы Степана и ничего необычного там не обнаружили. Лишь почва была взрыхлена, но то могли быть последствия грабежа могилы, устроенного супругами. С тем и вернулись обратно. Женщину похоронили, а Илья, пожив пару дней у соседа, вернулся домой.
Вот так покойник наказал разорителей могилы за жадность и глупость. Марфу прикончил, а Илью пожалел, и так тому бедолаге всю жизнь доставалось от сварливой жены. Однако Илья этой доброты не вынес, с ума сошёл. Как-то он собрал вещи в узел и ушёл куда глаза глядят. Больше его не видели в деревне. Заполучить золото мертвеца желающих больше не нашлось…
Алексей Петров
Это случилось ещё до революции — в начале 20 века в одной тамбовской деревне, давно опустевшей и выписанной из списков населенных пунктов.
Жили соседями два мужика: один —зажиточный мельник Степан, другой —пастух Илья, едва перебивающийся с хлеба на воду. Обоим одинаково не везло в семейной жизни. Мельник совсем одиночкой жил после безвременной смерти жены, а пастух был женат на склочной женщине, Марфе, которая ему всю жизнь кровь пила. Немало этому способствовало то, что в семье пастуха не было детей, никак не получалось завести.
Мельник, по меркам того времени, считался весьма зажиточным человеком. У Степана помимо своей мельницы была ещё одна, в соседней деревне, где он помощникам платил небольшие деньги, а прибыль себе забирал. Собирался и третью мельницу прикупить. Эдакий мелкий сетевик, если провести современные аналогии. Даже батраки у Степана были, помогали управляться с немалым домашним хозяйством, и дом ему отстроили в два раза больше дома старосты. Все деньги мельник хранил в золотых червонцах, а для защиты от лихих людей держал дома ружьё. Помимо того, мог свистнуть на помощь пару крепких батраков в случае беды. Золотые червонцы держал в небольшом кованном сундучке с хитроумным замком, выкованным специально для него местным кузнецом.
Пастуху Илье катастрофически не везло. Профессия не располагала к денежному достатку, да и те небольшие средства, что успевали побывать у него в руках, быстро растворялись. Спасало то, что жена работала у помещика помощницей поварихи, да Степан по-соседски подкидывал на бедность пару раз в год, не требуя возврата. Илья был ему безмерно благодарен, от всей души, а вот жёнушка деньги от соседа брала с чёрной завистью в сердце и ещё больше пилила мужа за нищету. Пока ещё не растеряла до конца женскую красоту, она пыталась втихаря даже к мельнику подкатить. Но тот её не принял, возмутился и отверг. Ещё больше озлобилась тогда Марфа на зажиточного соседа, слухи плела про него нехорошие. Но тому всё было нипочём, слишком делами был занят, чтобы на чью-то зависть внимание обращать.
За пять лет до революции охватила уезд неизвестная болезнь. Называли её и чумой, и холерой, и другими страшными словами. Местность войсками оцепили, в деревни пускали только команды врачей и похоронщиков. До того, как болезнь ушла, кого-то удалось спасти, но куда больше умерло. Среди умерших оказался и богатый мельник, оставивший после себя завещание: половину денег раздать бедноте, а половину золотых червонцев с ним закопать. Непонятно, зачем ему после смерти они были нужны, но никто не рискнул против его последней воли идти. Народец местный был очень суеверный, законопослушный.
На похоронах Степана, конечно, были вместе с остальными местными, и его соседи. Илья скорбел по-настоящему, а Марфа не могла оторвать жадных глаз от кованного сундучка, которые заботливо в ноги покойнику положили. И даже монеты, и ей доставшиеся от покойника из тех, что он велел раздать, не погасили её зависти. Проводили Степана в последний путь и покинули погост крестьяне и батюшка. За день до этого болезнь селение оставила, карантин сняли, и уже можно было вздохнуть свободнее.
Шла Марфа домой и зудела на ухо мужу, мечтавшему по случаю смерти Степана к бутылке приложиться с товарищами.
— Ты подумай, Илюша, ну зачем усопшему деньги. Давай их ночью выкопаем и себе заберём, уедем отсюда и как люди заживём. Вся деревня видела золото, в землю зарытое. Рано или поздно кто-то решится и нас опередит!
— Да ты что, Марфа! Нешто можно так? Грех какой! — оглянувшись по сторонам, тихо возражал ей муж.
Но жена не отставала, устраивала ему ссоры, беспрестанно требовала, чтобы он ей уступил и помог выполнить задуманное. Грозилась, что уйдёт от него, ругала, что он ни на что не годен. Даже обещала в крутой овраг за кладбищем пойти сброситься. Три дня сопротивлялся Илья, но потом не выдержал Марфиного натиска и сдался.
Вечером третьего дня, после наступления темноты, супруги, вооружившись лопатами, двинулись на кладбище. Всё время озираясь, раскопали могилу. Земля была мягкая, неслежавшаяся, шла легко. Поначалу им даже не страшно было. Пока металл лопат по гробовой доске не застучал. Сразу Илья побледнел, задрожал и чуть был не бросился наутёк, но жена не дала ему удрать. Не без труда они оторвали крышку гроба и наконец заполучили желанное сокровище. Правда, сундучок оказался заперт, а ключа в ногах у мертвеца, обутых в новенькие яловые сапоги, не нашлось. На покойника старались не смотреть, побыстрее крышкой накрыли.
Принялись закапывать могилу, чтобы следа никакого не осталось. Полночи возились с могильными делами и наконец, уставшие до изнеможения, отправились домой с добычей. Завалились на кровать прямо в одежде, драгоценный сундук запихнув за печь, подальше. В тяжелом забытьи проспали до самого утра.
Снился обоим одинаковый сон: будто стоял у окна ограбленный ими Степан и смотрел с укором внутрь дома. Всем своим видом будто показывал — верните украденное.
Утром супруги проснулись совсем не отдохнувшие, разбитые, с головной болью. Но позавтракали, выпили целебной травяной настойки, и боль ушла. Даже некоторое душевное и моральное облегчение почувствовали, так что Илья отправился помогать сменному пастуху, а Марфа ушла работать на кухню к помещику. Супруги решили пока себя ничем не выдавать, провести обычный день, а вечером подходящим инструментом вскроют ларец и дальше уж решат, как им быть.
Едва дотерпели Илья и Марфа до вечера, а когда стемнело, заперли все двери и ставни окон, чтобы никто не подсмотрел, чем они занимаются. Попробовали они открыть сундучок с червонцами, да только тот упорствовал и никак не желал поддаваться. Удвоили усилия хозяева, и вот наконец в замке что-то щёлкнуло, и крышка откинулась, демонстрируя драгоценное содержимое. Марфа от радости даже взвизгнула, пересыпая из руки в руку золотые монеты. Возликовал и зараженный её жадностью Илья.
Впрочем, радоваться им было недолго. Мощный удар сотряс входную дверь, да так, что даже стена задрожала, а из колодки посыпалась труха.
— Пойди глянь, кто там. Да только спроси, а не открывай сразу! — приказала мужу Марфа и прижала к себе сундук, будто младенца.
Илья едва успел дойти до двери, как следующий удар вынес её с петель. Тяжёлая дверь сорвалась и врезалась в Илью, повалив его с ног и накрыв собой.
Дальнейшее известно из путанных показаний Ильи, которые тот давал уряднику в присутствии деревенского старосты, значившегося свидетелем. С его слов выходило следующее…
Рассказал Илья о том, что видел в щель из-под придавившей его двери, будучи наполовину оглушенным. Прошаркали мимо него заплетающиеся ноги в знакомых яловых сапогах, дико и страшно заорала Марфа, взывая о помощи.
— Мои червонцы! — с трудом, протягивая слова, произнёс могильный голос, похожий на голос Степана.
Послышались глухие удары и новые крики боли и ужаса жадной хозяйки. Илья лежал под дверью ни жив, ни мёртв. Крики жены стихли, щёлкнул запершийся замок сундучка, а дальше — звуки волочения тела по полу. Прошествовал таинственный гость обратно мимо Ильи к двери, таща за ногу бесчувственную Марфу. Но муж так и не нашел в себе сил выбраться и попробовать спасти её. Вскоре шаркающие шаги стихли, однако Илья ещё около часа лежал, не решаясь даже глубоко дышать. Он решил, что хозяин золота пришёл за своим, а как ты будешь мертвецу противостоять?
Наконец он выбрался из-под двери. Жуткого пришельца и его жены не было. Однако обнаружились комья серой, кладбищенской земли в нескольких местах на полу и кусок ткани от платья Марфы. Побрёл Илья сам не свой к дому старосты за помощью. Долго добирался на непослушных ногах, а когда по его просьбе организовали поиски, совсем обессилел. Марфу мужики с факелами искали без него полночи. Не нашли ничего в темноте — следы сапог человека и полосы от перетаскивания чего-то тяжелого потерялись в траве. Заночевал Илья у старосты, не решаясь вернуться домой.
Наутро поиски продолжились и наконец увенчались успехом. Правда успех был трагичным. Марфу нашли в овраге подле кладбища мёртвой, с открытым в ужасе, застывшим ртом, всю измазанную в серой почве. Прошлись люди на всякий случай до могилы Степана и ничего необычного там не обнаружили. Лишь почва была взрыхлена, но то могли быть последствия грабежа могилы, устроенного супругами. С тем и вернулись обратно. Женщину похоронили, а Илья, пожив пару дней у соседа, вернулся домой.
Вот так покойник наказал разорителей могилы за жадность и глупость. Марфу прикончил, а Илью пожалел, и так тому бедолаге всю жизнь доставалось от сварливой жены. Однако Илья этой доброты не вынес, с ума сошёл. Как-то он собрал вещи в узел и ушёл куда глаза глядят. Больше его не видели в деревне. Заполучить золото мертвеца желающих больше не нашлось…
Алексей Петров
