Итак, заявление в ЗАГС было подано.
Игорь мыкался на сбитых уже простынях, три раза ходил пить водичку на кухню, вздыхал и смотрел на свои руки.
Какого чёрта он ими ,собственными,сделал, зачем?
Эта Лариса напоминала ему его двоюродную бабку по матери, которая могла делать глаза красными и остановить бегущего на неё ополоумевшего быка Гошу.
Присел на уголок кровати, вглянулся в темное окно.
Там, как ему показалось, на ветке дуба шевелилась какая-то кучка то ли листьев, то ли мешок целофановый зацепился. Батюшки святы, да там сидел крошечный мужичонка в слегка ободранном полупальтишке и пытался угрызть желудь этого урожая и нещадно ругался по-вепски.
Что по-вепски, так Игорь в стройотряде был в глухом селении, позади Выдропужска, там местные мужики только на нем и разговаривали. Если не пили самогон, выгнанный из конского навоза.
-Эй, ты ж замерзнешь, залезай- сказал Игорь, растворяя половинку окна.
На удивление, мужичонка подхватился и легко сиганул на подоконник.
-Я-Сергуня, живу тут, в старом скворечнике, меня моя Махрютка выгнала. Я ейные запасы настойки календулы выпил и подменил, сам понимаешь, чем. А ты чего не спишь?
И это, дай пожевать чего, а то в животе маковой росинки не было второй день.
Игорь выставил богатое угощение, аж икру открыл и кофе Лавацца сварил.
Сергуня сткпенно приступил к трапезе.
А потом наступило время душевных бесед.
-Ты чего смурной такой и не спишь?
Игорь с горечью поведал о том, что, в затмении душевном, отнес заявление о вступлении в брак.
-Э, милай, нам ли быть в печали-с явной веселостю в голосе сказал Сергуня.- Ложись спать. Там видно будет.
Наутро Игорь проснулся отдохнувшим, решив, что видел чуднОй сон.
Пришел на работу, а там у всех на экранах видос полыхает: Местный ЗАГС горит и разваливается, как японская Хиросима, а пламя такое затейливое и вроде как человечишко крошечный стоит поодаль и дубовой веточкой дирижирует. Дескать,гори гори ясно..
Та и не ЗАГС то был, а давно приговоренный к сносу особняк князя Юсупенко-Задунайского, все архивы оцифрованы были, в областное хранилище давно отправлены.
А вот Игорево заявление,в числе прочих бумажек, как раз и обратилось в прах.
Игорь весело посмотрел на резко погрустневшую Ларису и пошел работать.
А вечером, ложась спать, подумал, надо кормушку на окно повесить, а то неровен час Махрютка не смилостивится да и не примет Сергуню обратно.
Игорь мыкался на сбитых уже простынях, три раза ходил пить водичку на кухню, вздыхал и смотрел на свои руки.
Какого чёрта он ими ,собственными,сделал, зачем?
Эта Лариса напоминала ему его двоюродную бабку по матери, которая могла делать глаза красными и остановить бегущего на неё ополоумевшего быка Гошу.
Присел на уголок кровати, вглянулся в темное окно.
Там, как ему показалось, на ветке дуба шевелилась какая-то кучка то ли листьев, то ли мешок целофановый зацепился. Батюшки святы, да там сидел крошечный мужичонка в слегка ободранном полупальтишке и пытался угрызть желудь этого урожая и нещадно ругался по-вепски.
Что по-вепски, так Игорь в стройотряде был в глухом селении, позади Выдропужска, там местные мужики только на нем и разговаривали. Если не пили самогон, выгнанный из конского навоза.
-Эй, ты ж замерзнешь, залезай- сказал Игорь, растворяя половинку окна.
На удивление, мужичонка подхватился и легко сиганул на подоконник.
-Я-Сергуня, живу тут, в старом скворечнике, меня моя Махрютка выгнала. Я ейные запасы настойки календулы выпил и подменил, сам понимаешь, чем. А ты чего не спишь?
И это, дай пожевать чего, а то в животе маковой росинки не было второй день.
Игорь выставил богатое угощение, аж икру открыл и кофе Лавацца сварил.
Сергуня сткпенно приступил к трапезе.
А потом наступило время душевных бесед.
-Ты чего смурной такой и не спишь?
Игорь с горечью поведал о том, что, в затмении душевном, отнес заявление о вступлении в брак.
-Э, милай, нам ли быть в печали-с явной веселостю в голосе сказал Сергуня.- Ложись спать. Там видно будет.
Наутро Игорь проснулся отдохнувшим, решив, что видел чуднОй сон.
Пришел на работу, а там у всех на экранах видос полыхает: Местный ЗАГС горит и разваливается, как японская Хиросима, а пламя такое затейливое и вроде как человечишко крошечный стоит поодаль и дубовой веточкой дирижирует. Дескать,гори гори ясно..
Та и не ЗАГС то был, а давно приговоренный к сносу особняк князя Юсупенко-Задунайского, все архивы оцифрованы были, в областное хранилище давно отправлены.
А вот Игорево заявление,в числе прочих бумажек, как раз и обратилось в прах.
Игорь весело посмотрел на резко погрустневшую Ларису и пошел работать.
А вечером, ложась спать, подумал, надо кормушку на окно повесить, а то неровен час Махрютка не смилостивится да и не примет Сергуню обратно.
