Вы используете устаревший браузер. Этот и другие сайты могут отображаться в нем неправильно. Необходимо обновить браузер или попробовать использовать другой.
30 января 1945 года подлодка «С-13» под командованием капитана 3 ранга Александра Маринеско тремя торпедами с надписями «За Родину!», «За советский народ!» и «За Ленинград!» потопила германский суперлайнер «Вильгельм Густлов» с тысячами нацистов.
Лодка была удостоена за «атаку века» ордена Красного Знамени.
Командир – звания Героя Советского Союза.
Но через 45 лет.
Его имя овеяно мифами. Человек беспримерной храбрости и столь же неукротимого характера, Маринеско оставался самим собой и на мостике, и в высочайших кабинетах, и в загулах, за что был понижен в звании с кап-три до старшего лейтенанта. И сослан за сфабрикованную кражу ни много, ни мало в Ванинский лагерь – ближе не нашлось.
А он по дороге поднял бунт против зверствовавших в поезде вчерашних бандеровцев:
«Чую - не доедем. Стал присматриваться к людям - не все же гады. Потихоньку подобрал группу хороших ребят, все бывшие матросы. Один особенно хорош - 23-летний силач, водолаз, получил срок за кражу банки консервов. При очередной раздаче водолаз надел на голову старосте миску с горячей баландой. Началась драка. Сознаюсь вам: я бил ногами по ребрам и был счастлив…»
В кого он был таким? Может быть, в мать, которая единственная отважилась написать Сталину:
«Дорогой и любимый наш Иосиф Виссарионович!
Пишет Вам исстрадавшаяся в муках мать героя войны Александра Маринеско.
Над моим сыном нависла - ложь!
Родной наш Иосиф Виссарионович! Я становлюсь перед Вами на колени, я умоляю Вас - помогите… Утешьте сердце матери. Станьте отцом моему сыну…»
В 1953 году он вернулся в Ленинград. Работал на заводе «Мезон». Бедствовал. Тяжело болел. На запрос двухсот офицеров в ЦК КПСС – назначить Маринеско персональную пенсию – пришел отказ. Только в 1960-м, за три года до ухода героя, министр обороны Малиновский восстановил Александра Ивановича в звании капитана…
«А на груди его светилась медаль за город Будапешт…» -
80 лет назад войска 2-го Украинского фронта завершили штурм венгерской столицы, взяв в плен свыше 138 тысяч вражеских солдат и офицеров вместе с командованием. И открыв путь Красной армии в Австрию и Чехословакию. Из взятых европейских столиц эта далась самой большой кровью - более 80 тысяч советских воинов только убитыми…
Через три месяца будет учреждена медаль «За взятие Будапешта», которой наградят свыше 360 тысяч участников героического 54-дневного штурма.
Еще через несколько месяцев журнал «Знамя» опубликует стихотворение Михаила Исаковского «Враги сожгли родную хату», которое сразу переложат на песню. И ее впервые исполнит в 1946 году певец Владимир Нечаев.
А еще через сутки песня будет запрещена.
Почти на 15 лет.
«Редакторы, литературные и музыкальные были убеждены и тщились убедить других, что Победа исключает трагические песни, будто война не принесла народу ужасного горя, - вспоминал поэт. - Это был какой-то психоз, наваждение. Неплохиие люди, и, может быть, самомалейшая часть их — карьеристы и трусы, держащиеся за свои должности и кресла, а вот, не сговариваясь, шарахались от песни. Был один — даже прослушал, заплакал, вытер слезы и сказал: «Мы не можем». «Что не можем? Чего не можем?» Я думал, он не может не плакать, а оказывается, пропустить песню на радио не может!»
В 1960-м году Марк Бернес на свой страх и риск отважился исполнить «Медаль за город Будапешт» на веселом концерте в Лужниках – и заставил замереть в оцепенелом молчании многотысячную праздничную толпу.
Но только еще через пять лет он снова исполнит великую песню на «Голубом огоньке» - по просьбе дважды Героя Советского Союза Василия Чуйкова.
И только после этого «Медаль за город Будапешт» навсегда войдет в каждый советский дом…
Очень актуальный и через 80 лет урок великой Победы и немеркнущей Памяти.
Начиналсь все гораздо проще, народ жил в каменом веке в пещерах, а там всякая сволочь заводилась. Запусти тетку вперед, сожрут, новую найдешь и сюда ходить не будешь.
«Возле перевала машина была обстреляна.
Такое в моей жизни случилось впервые, когда стреляли не холостыми, а боевыми патронами и стреляли именно в меня! Морально я к этому был готов, понимал, что участвую в реальном бою. Однако ощущение было ошеломляющим. Обстрел деморализует человека, при первых ударах пуль по хилой броне БТР в душе возникает паника. Это растягивается на десяток секунд, которые кажутся вечностью.
Когда из оцепенения удалось вырваться, оно сменилось суетой, не было сил даже выругаться по-русски. Во время обстрела я увидел глаза сидящего напротив меня молоденького лейтенанта-радиста: в них отразились и недоумение, и паника, и страх.
Хорошо, что в этот момент он не видел мои глаза».
Это не призывник-желторотик, впервые попавший в переделку. И не насквозь гражданский ополченец. Так беспощадно вспоминал свой первый афганский бой тогда уже 36-летний полковник, начальник штаба 108 мотострелковой дивизии, будущий Герой Советского Союза Борис Всеволодович Громов.
Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне.
На данном сайте используются cookie-файлы, чтобы персонализировать контент и сохранить Ваш вход в систему, если Вы зарегистрируетесь.
Продолжая использовать этот сайт, Вы соглашаетесь на использование наших cookie-файлов.